Приветствую всех!
Основы
Всегда буду помнить свой первый «учебник» по праву. Это был КЗоТ с комментариями. Толстенная была книга. Комментарии представляли собой выдержки из Постановлений пленумов ВС и обзоров по комментируемым статьям закона. То есть прецедент нашими судами признавался всегда. Но роль его всегда принципиально отличалась от прецедента в странах англосаксонской системы.
В англосаксонской правовой системе прецедент играет роль основного источника права.
У нас прецедент источником права никогда не был.
У нас он всегда связан с судебным толкованием. И в этой связи необходимо сразу определиться с ролью судебных пленумов. Толкование, данное в постановлениях Пленумов ВС и Обзорах, необходимо квалифицировать как нормативное судебное толкование. Такую позицию сформулировал в свое время еще Черданцев А.Ф. (Толкование советского права. Теория и практика; М. 1979) и по сей день она сохраняет свою актуальность.
На практике это означает обязательность для суда толкования, содержащегося в вышеуказанных актах. Но оно не превращается в источник права, поскольку должно быть вторично по отношению к закону.
Бывает ли такое, что толкование, данное в актах высших судебных органов, идет в разрез с законом? Да, иногда такое случается. Эта тема чрезвычайно важная и интересная. Она точно заслуживает отдельной статьи, и сейчас я углубляться в нее не хочу. Для нашей сегодняшней темы важно только одно: такое бывает, но редко.
Сегодня я предлагаю рассмотреть только три аспекта: 1) обязателен ли прецедент для суда, 2) как изменилась роль прецедента в России за последние лет 20–30 и 3) является ли прецедент инструментом коррупции в судебной системе.
Обязательность прецедента
Наши процессуальные кодексы закрепляют в ряде случаев обязательность прецедента.
Первое, это ст. 391.9 ГПК, ст. 308.8 АПК и ст. 341 КАС, в соответствии с которыми нарушения единообразия в толковании и применении являются основаниями отмены судебных актов в надзорном производстве.
Под нарушением судебным постановлением единообразия в толковании и применении норм права понимается содержащееся в судебном постановлении такое толкование и применение правовых норм, которое противоречит разъяснениям, содержащимся в постановлении Пленума Верховного суда РФ, а также в постановлении Президиума Верховного суда РФ ("Обзор судебной практики Верховного суда Российской Федерации N 3 (2015)" (утв. Президиумом Верховного суда РФ 25.11.2015) (ред. от 28.03.2018)
Второй случай – это пп. 5 п. 4 ст. 392ГПК, пп. 5 п. 3 ст. 311 АПК и пп. 5 п. 1 ст. 350 КАС, в соответствии с которыми определение либо изменение в постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации или постановлении Президиума Верховного суда Российской Федерации практики применения правовой нормы является основанием для пересмотра судебных актов по новым обстоятельствам, если в таком постановлении содержится указание на то, что сформулированная в нем правовая позиция имеет обратную силу применительно к делам со схожими фактическими обстоятельствами.
В других случаях прецедент не является обязательным при рассмотрении другого дела со сходным фактическим составом, однако является весомым аргументом в пользу того, кто на него ссылается. Особенно если это ссылка на позиции, сформулированные Верховным судом или кассационными судами.
Изменение роли прецедента за последние годы
Начнем с вопроса, который часто задают неюристы и который, безусловно, интересен юристам: можно ли вообще обойтись без толкования? Опираться только на закон.
Ответ: в современном мире нельзя. За последние годы общественные отношения и регулирующее их законодательство существенно усложнились. А юридические техники в целом остались прежними. Они всегда будут ограничивать законодателя в возможности предусмотреть всё и вся на все случаи жизни.
Если мы попытаемся создать закон, который отвечает на все возможные к нему вопросы, он будет настолько раздут, что им невозможно будет пользоваться на практике.
Примечательна следующая проблема.
До недавнего времени существовало практически единодушное мнение: юридические знания не являются специальными. Действовал принцип: Jura novit curia (суду известно право; судьи знают право). В частности, этот принцип был закреплен в постановлении Пленума Верховного суда СССР от 16 марта 1971 г. N 1 "О судебной экспертизе по уголовным делам", где судам разъяснялось, что "суды не должны допускать постановку перед экспертом правовых вопросов как не входящих в его компетенцию (например, имело ли место хищение либо недостача, убийство или самоубийство и т.п.)".
Но начиная с 2000 г. д.ю.н., проф. Россинская Елена Рафаиловна, директор Института судебных экспертиз, заведующая кафедрой судебных экспертиз Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), последовательно в своих трудах проводит мысль о том, такой подход сейчас представляется устаревшим.
Процессы дифференциации научного знания, сопровождающие развитие науки вообще, не обошли стороной и юридические науки. Право – это не застывший формализованный свод правил. Оно изменяется и развивается по мере развития общества и государства. С момента вынесения вышеуказанного постановления Пленума Верховного суда СССР прошло почти 40 лет, и выносилось оно совершенно в других условиях и в другой, по сути, стране. В настоящее время судьи, как правило, владеют знаниями только из определенных отраслей права и не в состоянии в необходимой степени ориентироваться во всех тонкостях современного обширного законодательства, которое к тому же постоянно изменяется и развивается.
В этих сложных условиях в каждой из отраслей права можно условно очертить круг общеизвестных для практикующих юристов, наиболее часто востребуемых ими знаний и специальных знаний. В то же время знание тонкостей современного законодательства во многих случаях крайне необходимо для полного, объективного и всестороннего установления истины по гражданскому делу (особенно в арбитражном процессе), делу об административном правонарушении, а иногда и по уголовному делу. (Россинская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга судьи: судебная экспертиза. М.: "Проспект", 2010)
Россинская Е.Р. пишет о необходимости ввести в юридическую практику экспертизы по вопросам права.
В современных условиях судебный прецедент закрепляет в актах высших судебных органов наработки значительного числа высококвалифицированных специалистов, проработавших правовую квалификацию дел, дошедших до Верховного суда.
Естественно, пренебрегать такими наработками, ограничивая их применимость одним делом, будет непозволительной расточительностью интеллектуальных ресурсов.
Но есть еще одна сторона медали.
Вследствие вышеуказанного усложнения законодательства стали возникать ситуации, когда результаты толкования разных субъектов стали не совпадать. Нередко по своим выводам они диаметрально отличаются друг от друга.
И некоторых юристов эта проблема повергла в ступор. Стали говорить о непредсказуемости результатов судебной деятельности.
Более того, некоторые стали рассматривать прецедент как инструмент вынесения решений в обход закона.
Насколько эти рассуждения обоснованы, рассмотрим ниже.
Прецедент и решения в обход закона
Все единодушно признают, что нормой жизни должна быть предсказуемость результатов судебной деятельности.
И перед нами вопрос: исключает ли вариативность толкования предсказуемость деятельности суда?
Полагаю, что нет, не исключает.
Разработчики современных справочно-правовых систем уже давно успешно адаптировали их к проблеме многовариантности.
Так, в СПС К+ есть вид аналитики, называемый Энциклопедия судебной практики, где рассматриваются все варианты толкования и применения анализируемой нормы.
Аналогичный вид аналитики в СПС "Гарант" также называется Энциклопедией судебной практики.
В системе "Юрист" многовариантность учитывается в "Рекомендациях".
В качестве примера рассмотрим аналитический материал К+, доступный каждому в вечернее время, называемый "Путеводитель по корпоративным спорам. Вопросы судебной практики: Совет директоров (наблюдательный совет) и исполнительные органы акционерного общества"
1.1. Вывод из судебной практики: По вопросу возможности установления дополнительных требований к кандидатам в члены совета директоров (наблюдательного совета) существует две позиции судов.
Позиция 1. Закон об акционерных обществах не предусматривает возможности установления обществом дополнительных требований к членам совета директоров (наблюдательного совета).
Суды исходят из того, что в п. 2 ст. 66 Закона об акционерных обществах законодатель установил ограничение в отношении кандидатов в члены совета директоров (наблюдательного совета), указав на то, что ими могут быть только физические лица, которые при этом могут и не являться акционерами общества.
Необходимо отметить, что до 01.01.2002 года (вступления в силу Федерального закона от 07.08.2001 N 120-ФЗ) Закон об акционерных обществах предусматривал возможность установления в уставе общества или внутреннем документе, утвержденном общим собранием акционеров, требований к лицам, избираемым в состав совета директоров (наблюдательного совета) общества.
Судебная практика:
ПостановлениеФАС Волго-Вятского округа от 13.04.2007 по делу N А 31-1789/2006-21
Аналогичная практика:
Постановление ФАС Дальневосточного округа от 30.05.2012 N Ф 03-1766/2012 по делу N А 73-11459/2011
ПостановлениеФАС Поволжского округа от 07.12.2006 по делу N А 57-29197/05
Позиция 2. Закон об акционерных обществах допускает возможность установления обществом дополнительных требований к членам совета директоров (наблюдательного совета).
Суды исходят из того, что Закон об акционерных обществах не запрещает предъявлять к лицам, избираемым в совет директоров, специальные (дополнительные) требования, обусловленные особенностями деятельности общества, в том числе касающиеся образования и профессионального опыта таких лиц.
Судебная практика:
Постановление ФАС Поволжского округа от 24.03.2011 по делу N А 65-13174/2010
Аналогичная судебная практика:
Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 01.12.2011 по делу N А 45-4037/2011
Постановление ФАС Центрального округа от 20.11.2009 по делу N А 23-677/09 Г-18-18
4.4. Вывод из судебной практики: По вопросу о неуведомлении (ненадлежащем уведомлении) члена совета директоров о проведении заседания как основании для признания недействительным решения совета директоров существует две позиции судов.
Позиция 1. Неуведомление (ненадлежащее уведомление) члена совета директоров о проведении заседания является основанием для признания недействительным решения совета директоров как принятого с существенным нарушением.
Судебная практика:
Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 11.09.2018 N Ф 01-3559/2018 по делу N А 43-35901/2017
Аналогичная судебная практика:
Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 23.06.2015 N Ф 04-19502/2015 по делу N А 70-10398/2014
Постановление Арбитражного суда Московского округа от 10.06.2015 N Ф 05-4867/2015 по делу N А 41-25804/14
ПостановлениеАрбитражного суда Северо-Западного округа от 28.03.2016 по делу N А 56-82019/2014
ПостановлениеФАС Уральского округа от 12.07.2013 N Ф 09-6610/13 по делу N А 47-9923/2012
Позиция 2. Неуведомление (ненадлежащее уведомление) члена совета директоров о проведении заседания не является основанием для признания недействительным решения совета директоров, если голосование данного неизвещенного лица не могло повлиять на результаты и не доказано причинение убытков обществу или акционеру (иных неблагоприятных последствий для них).
Судебная практика:
Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 24.10.2016 N Ф 07-8687/2016 по делу N А 42-157/2016
Особенно ярко видно на примере Энциклопедий по налогам, что все позиции, а их бывает и 2, и 3, вполне мотивированы и выглядят достаточно убедительно.
Для нашей темы важно то, что все многовариантные толкования известны и вполне предсказуемы. Именно как варианты. И хотя трудно сказать, какой из них будет реализован в вашем споре, но вам понятно, что даже в случае вынесения решения не в вашу пользу суд не сам выдумал такое толкование, а опирался на наработки коллег.
Кстати, зная о многовариантности, у юриста есть возможность заранее проработать идеи, как можно развенчать невыгодный клиенту вариант толкования и усилить выгодный.
Неправосудные решения имеют своим «техническим основанием», как правило, не вариативность толкования, а манипуляции с доводами сторон и искажение обстоятельств дела и доказательств.
Пример из практики: УК обратилась с иском о взыскании с гражданина долга за коммунальные услуги. Ответчик оспорил размер долга и представил суду свой контр-расчет и чеки об уплате.
Суд уклонился от оценки доказательств и чтобы как то объяснится, почему он выбрал расчет истца, в мотивировке написал, якобы в чеках не указан платежный период. В то время как в действительности он был указан и даже был выделен в копиях для суда выделителем цвета.
Называется «не хочу видеть и не вижу».
Таким образом, роль прецедента в российской правовой системе признавалась всегда, а сейчас, с усложнением правовой системы, существенно возросла. Появилась вариативность толкования. Инструментом коррупции и принятия решений в обход закона прецедент не является. Высококвалифицированный юрист всегда может законным образом использовать вариативность толкования в интересах своих клиентов.
32.5к
