Обзор решений ЕСПЧ по вопросам соблюдения прав и свобод человека и гражданина при осуществлении ОРД

Европейский Суд по правам человека (далее – ЕСПЧ) как специализированный орган по защите прав человека был создан в 1959 г. Его можно определить как взгляд со стороны на соблюдение прав и свобод человека в Высоких Договаривающихся Сторонах, государствах-участниках, ратифицировавших Конвенцию о защите прав человека и основных свобод 1950 г. Жалобы подаются против государства, отвечающего за действия всех своих органов и представителей, в число которых попадают и муниципальные органы [1].

Обозначим пример влияния Постановлений ЕСПЧ на российскую судебную систему:

Конституционный Суд Российской Федерации впервые сослался на Постановления ЕСПЧ в своем Постановлении от 23 ноября 1999 г. № 16-П «По делу о проверке конституционности абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального Закона от 26 сентября 1997 года «О свободе совести и религиозных объединениях» в связи с жалобами Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и религиозного объединения «Христианская церковь Прославления» [2].

В российской юридической науке существуют различные точки зрения относительно статуса практики Европейского Суда по правам человека.

Так, одни специалисты считают, что из содержания части 4 статьи 15 Конституции РФ следует, что практика Суда должна учитываться при применении Конвенции. Например, Г.М. Даниленко полагает, что в соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции 1993 года возможно не только применить правила договоров в национальных судах, но также основываться на толковании таких договоров международными органами. Как следствие этого, принимая во внимание тот факт, что Россия ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, не имеется препятствий для внутригосударственного использования толкования Конвенции Европейским Судом по правам человека. Прецедентная практика Европейского Суда, таким образом, может быть постепенно трансформирована в российскую судебную практику.

По мнению других ученых, следует дифференцировать постановления по юридической силе. Юридически обязательными для Российской Федерации являются только те постановления Европейского Суда, которые были вынесены в отношении России, остальные же постановления «должны учитываться», но не имеют для России обязательного характера. При этом указывается, что «решения Европейского Суда по делам с участием России, содержащие толкование положений Конвенции, не просто должны учитываться судами, они для них обязательны. Что касается остальных решений Европейского Суда, то здесь более уместен термин «учитываются», по-скольку формально решения Европейского Суда обязательны только для сторон, однако подходы,

концепции и критерии, выработанные Судом по одному делу, используются им при разрешении последующих аналогичных дел».

Но есть и те, кто придерживается консервативной точки зрения, считая, что Европейский Суд по правам человека не создает правовых норм. А «если даже предположить, что Европейский Суд по правам человека создает правовые нормы, то последние не являются обязательными для государств-участников Конвенции». Такое утверждение имеет в своей основе идею, согласно которой суверенные государства могут быть связанными только текстом договора, ратифицированного ими, и что международно-правовые нормы могут быть созданы только субъектами международного права, которыми являются только независимые государства.

Итак, применительно к правовой системе России все постановления Европейского Суда условно можно подразделить на две категории: постановления, принимаемые Судом в отношении Российской Федерации, и постановления, принимаемые Судом в отношении иных государств – участников Конвенции 1950 г. [3]

Некоторые прецеденты Европейского Суда уже восприняты российской судебной системой:

1. Постановление ЕСПЧ «Быков против России».

Дата Постановления: 10 марта 2009 г. Номер жалобы: 4378/02. Статьи Конвенции: 5, 6, 8, 41. Уровень значимости: 1 – высокий.

Суть: Заявитель жаловался в Европейский Суд на то, что в его жилище была произведена скрытая запись его разговоров и на то, что эта запись была использована в качестве доказательства по возбуждённому затем против него уголовному делу.

Из материалов рассмотренного дела выяснилось следующее:

В сентябре 2000 г. заявитель предположительно поручил В., человеку из своего окружения, убить С., бывшего делового партнёра заявителя. В. поручение не выполнил, но 18 сентября 2000 г. он сообщил о намерениях заявителя в ФСБ России. На следующий день В. сдал властям оружие, которое, как он утверждает, получил от заявителя.

26 и 27 сентября 2000 г. ФСБ России и милиция решили провести секретную операцию для получения доказательств намерения заявителя убить С. 29 сентября 2000 г. правоохранительные органы имитировали обнаружение трупов двух мужчин в доме С. В СМИ было официально заявлено, что один из этих двоих убитых был опознан как С. Другим мужчиной был его партнёр по бизнесу И. 3 октября 2000 г. В., следуя указаниям сотрудников правоохранительных органов, пришёл к заявителю домой, чтобы увидеться. Он спрятал на себе радиопередающее устройство, с которого сотрудник правоохранительных органов снаружи здания осуществлял приём и запись сигнала. В итоге, сотрудники правоохранительных органов получили шестнадцатиминутную запись диалога между В. и заявителем.

27 февраля 2001 г. заявитель обратился с жалобой к прокурору Северо-Западного округа г. Москвы на то, что его уголовное преследование было незаконным, поскольку содержало многочисленные процессуальные нарушения его прав, включая незаконное проникновение в его дом и использование радиопередающего устройства. 2 марта 2001 г. прокурор отклонил его жалобу, обосновав это тем, что заявитель впустил В. в дом добровольно, а, следовательно, незаконного проникновения не было. Было также установлено, что не требовалось специального разрешения суда на использование радиопередающего устройства, поскольку в соответствии с Федеральным Законом «Об оперативно-розыскной деятельности» оно требовалось только для перехвата информации, передаваемой по линиям проводной связи или посредством почтовой связи, ни одно из которых не использовалось в ходе данной секретной операции.

Вышеназванный оперативный эксперимент в отношении Быкова был проведен в соответствии с положениями статей 6, 8, 9, 11 Федерального Закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности».

В процессе рассмотрения жалобы Быкова Европейский Суд приходит к выводу, что вмешательство государства в осуществление права заявителя на уважение его личной жизни не было «предусмотрено законом», как того требует пункт 2 статьи 8 Конвенции. В свете этого выводы: от Суда не требуется устанавливать, было ли данное вмешательство «необходимым в демократическом обществе» для одной из целей, перечисленных в пункте 2 статьи 8 Конвенции. Нет и необходимости рассматривать, являлась ли секретная операция также и актом вмешательства в осуществление права заявителя на уважение его жилища. Соответственно, по делу властями государства-ответчика было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Изучив гарантии, сопутствовавшие оценке допустимости и достоверности доказательств, характер и степень предполагаемого принуждения и использования материалов, полученных посредством секретной операции, Европейский Суд приходит к выводу, что в целом производство по уголовному делу в отношении заявителя не противоречило требованиям принципа справедливого судебного разбирательства.

Отсюда следует, что по делу властями государства-ответчика не было допущено никакого нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции.

В конечном итоге, Европейский Суд постановил единогласно, что по делу властями государства-ответчика было допущено нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции; постановил единогласно, что по делу властями государства-ответчика было допущено нарушение статьи 8 Конвенции; постановил, что по делу властями государства-ответчика никакого нарушения статьи 6 Конвенции допущено не было; постановил, что государство-ответчик обязано выплатить заявителю в течение 3 месяцев сумму в размере 1 000 евро в качестве компенсации морального вреда; постановил единогласно, что государство-ответчик обязано выплатить заявителю в течение 3 месяцев сумму в размере 25 000 евро в качестве возмещения судебных издержек и расходов; оставил без удовлетворения единогласно остальные требования заявителя о выплате ему справедливой компенсации [4].

2. Двумя гражданами Российской Федерации: А.В. Носко и Н.П. Нефедовым (далее — заявительница и заявитель соответственно, вместе – заявители), – 30 декабря 2008 г. и 25 января 2010 г. соответственно, было инициировано дело двумя жалобами (№ 5753/09 и 11789/10), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека.

Заявители, осужденные за взяточничество и соучастие в получении взятки, утверждали, что их осуждение являлось следствием провокации милиции в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Оба заявителя были объектами негласных операций, направленных на расследование получения взятки, которое вела милиция, в соответствии со статьями 6 и 8 Федерального Закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности».

Принимая решение в отношении заявителей, российские судебные инстанции руководствовались положениями статей 1, 2, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 21 Закона об ОРД, статьями 75, 235 УПК РФ.

В конечном итоге, Европейский Суд установил, что поверхностное предварительное расследование в сочетании с недостатками процедуры получения санкции на негласные операции в обоих делах оставили заявителей незащищенными перед произвольными действиями милиции и умалили справедливость уголовных разбирательств по их делам. Внутригосударственные суды, со своей стороны, уклонились от адекватного рассмотрения доводов заявителей о провокации и, в частности, не проверили основания проведения проверочных закупок и поведение милиции и ее информаторов в отношении заявителей.

С учетом вышеизложенного, Европейский Суд полагает, что уголовное разбирательство против обоих заявителей было несовместимо с понятием справедливого судебного разбирательства. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции 1950 г.

Наконец, оба заявителя выдвинули дополнительные жалобы в соответствии с пунктом 1 и подпунктами «c» и «d» пункта 3 статьи 6 Конвенции в связи с уголовными разбирательствами против них. Европейский Суд рассмотрел эти жалобы, выдвинутые заявителями. Однако, принимая во внимание предоставленные материалы, и насколько предмет жалоб находится в его юрисдикции, он не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Из этого следует, что жалобы являются явно необоснованными и должны быть отклонены в соответствии с подпунктом «a» пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного, Верховный Суд постановил, что:

-государство-ответчик обязано в течение 3 месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить:

(i) 3 000 евро (три тысячи евро) в пользу каждого заявителя;

(ii) 1 202 евро 83 цента в пользу А.В. Носко в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

-отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации [5].

3. В апреле 2015 г. ЕСПЧ было принято решение по делу «Лагутин и др. против России» которое содержит ряд важных положений, которые наряду с ранее принятыми аналогичными решениями ЕСПЧ необходимо проанализировать и применять во внутригосударственном правовом поле.

Согласно вышеназванному делу, ЕСПЧ признает использование негласных сотрудников в качестве законного следственного метода борьбы с тяжкими преступлениями, но он требует обеспечения адекватных гарантий против злоупотреблений, поскольку публичный интерес не может оправдывать использование доказательств, полученных в результате полицейского подстрекательства [6].

Согласно ст. 12 Закона об ОРД, сведения о лицах, оказывающих конфиденциальное содействие органам, осуществляющим ОРД, составляют государственную тайну. Предание гласности сведений о лицах, оказывающих или оказывавших содействие на конфиденциальной основе, допускается лишь с их согласия в письменной форме и в случаях, предусмотренных федеральными законами. В связи с этим, указания ЕСПЧ по допросу данных лиц в суде, в том числе перекрестного, не в полной мере отвечают положениям действующего Закона об ОРД, могут привести к расшифровке источников информации и реальной угрозе противоправного посягательства на них. Поэтому допрос данных лиц должен осуществляться в исключительных случаях, с их письменного согласия, с учетом положений ст.12 Закона об ОРД, а также ст. 11 УПК РФ, предусматривающей возможность применения мер безопасности в отношении участников уголовного процесса и допроса свидетеля в суде без оглашения подлинных данных о личности свидетеля в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства [7].

Сформулируем общие выводы. Анализ деятельности ЕСПЧ по жалобам российских граждан показывает, что законность проведения ряда оперативно-розыскных мероприятий носит проблемный, сложный характер. По состоянию на начало 2017 г. было вынесено 7 постановлений по жалобам 15 российских граждан на нарушение их прав, предусмотренных статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ратифицированной Россией. При этом, ЕСПЧ в отношении 12 из 15 заявителей было констатировано нарушение их права на справедливое судебное разбирательство. По оценке Секретариата ЕСПЧ, в настоящее время в производстве Суда находится свыше 150 российских жалоб, тема которых обозначена как «полицейская провокация».

Основное действие, которое обжалуется в ЕСПЧ, – это использование агентов под прикрытием и дальнейшее использование результатов таких ОРД в качестве доказательств стороны обвинения [8].

По нашему мнению, вопросы ограничения прав и свобод имеют приоритетное значение для государства и должны рассматриваться с учетом международного права; вопросы борьбы с преступностью, ее средства и методы должны быть отнесены к исключительной компетенции государства, так как составляют его тайну.

Литература:

1. Быкова С.И. Европейский Суд по правам человека. Влияние его решений на национальную судебную систему // Вестник Международного юридического института. – 2015. – № 4 (55). – С. 134.

2. Собрание законодательства Российской Федерации. – 1999. – № 51. – Ст. 6363.

3. Комаров С.А. Права человека и правовая инфильтрация идей Европейского Суда по правам человека в правовую систему Российской Федерации: Монография / С.А. Комаров, И.В. Лаптева, Д.И. Титенков. – СПб.: Изд-во Юридического института (Санкт-Петербург); Рязань: Издательство «Концепция», 2014. – С. 247-248.

4. См.: Быков против России: Постановление ЕСПЧ: жалоба № 4378/02: рассмотрена 10 марта 2009 г. Режим доступа: URL: https://roseurosud.org/r/st-6/st-6a-2/postanovlenie-espch-bykov-protiv-rossii

5. См.: Носко и Нефедов против Российской Федерации: Постановление ЕСПЧ: жалобы № 5753/09 и 11789/10: рассмотрены 30 октября 2014 г. Режим доступа: URL: http://narodirossii.ru/?p=9492

6. См.: Тейшейра ди Кастро против Португалии: Постановление ЕСПЧ: жалоба № 44/1997/828/1034: рассмотрена 9 июня 1998 г. Режим доступа: URL: http://xn----7sbbg0atvdecl3k.xn--p1ai/espch/practice_espch/213-delo-teysheyra-de-kastro-protiv-portugalii.html

7. См.: Помелов А.А. Проверочная закупка наркотических средств в свете решений Европейского Суда по правам человека – действенный механизм по изобличению наркоторговцев или полицейская провокация?. Режим доступа: URL: http://proverochnaya-zakupka-narkoticheskih-sredstv-v-svete-resheniy-evropeyskogo-suda-po-pravam-cheloveka-deystvennyy-mehanizm-po.pdf

8. Скорый Ю.Р., Бурмистров И.А. К вопросу о законности проведения оперативно-розыскных мероприятий. Режим доступа: URL: http://nauka-rastudent.ru/38/3991/