Б А Л А Г А Н
Сейчас уже и не припомнить, по какому поводу на Урал собрались. На трех машинах, с семьями.
Может, Золин подбил? Он как раз в городе объявился с новой женой. Родителей приехал проведать. Как тут не показать пассии нашу реку! Скорее всего, так и вышло. Да нас, собственно, и уговаривать не надо было. Молодые, здоровые, энергии — не занимать. Детвора — подрастает и только радует. До конфликтов, типа «отцы — дети», еще палкой не докинуть. На Урал выбраться, по любому считали только во благо.
Надумали уйти за Старые ямы и там на одном из пляжей остановиться. И недалеко, и никто мешать не будет.
Какое луговое разноцветье на Старых ямах! Пока покос не начинался, собирали в пацанах здесь дикий щавель. В глазах рябило от ромашек, лютиков и прочих васильков. Погожим росистым утром, когда солнце начинало припекать по-настоящему, такой густой аромат висел над полем, пить можно было.
А Казинка с ее родниково-холодными омутами, полным-полными всякой разной рыбы.
А небольшие, заросшие по берегам красноталом и камышом озера-блюдца. Разбросанные по окрестностям, они служили пристанищем для утиных выводков, которые тут и на крыло становились, чтобы поздней осенью подняться и раствориться в прозрачной синеве неба. До следующей весны.
Все это было когда-то! Все — в прошлом! Дачный поселок теперь на луговых просторах. Обнесли его по периметру земляным валом. От разливов Урала защита.
Глуп народ. Трудно что ли сообразить, что вода, если и напрямую не хлынет, так из-под земли выступит. За время паводка все равно вымочит и погубит плодовые кусты и деревья, другие посадки. И начинают дачники по новой горбатиться на своих «шести сотках», восстанавливая порушенное хозяйство.
Тарахтят мотоблоки, гудят водяные насосы по берегам Казинки, рычат, выпуская сизые отравляющие выхлопы, многотонные самосвалы, подвозящие землю. Поднимать надо подтопленные участки.
Какие уж тут щуки с карасями, кряквы с выводками, куропатки на гнездах!.. Исчезла всякая живность в округе, одни садоводы-огородники на месте. Да вот Урал еще держится, далековато дачникам до него.
По одной из во множестве накатанных дорог выезжаем на берег.
Чем отличаются подобные семейные выезды от обычной мужицкой рыбалки? Правильно, тишиной. Когда рыбаки сами по себе, то они, как бойцы на задании. Каждый прекрасно знает свой маневр, действует без суеты, но быстро и точно, с полуслова понимая другого. Никакого лишнего шума. И совместные движения отработаны до автоматизма. Ветерок принес звук приближающегося катера — и все уже в кустах. Наблюдают, что за посудина на подходе?
А когда рядом с тобой женщины и дети, то тут самый настоящий балаган. С первых же секунд пребывания. Один вопит — умирает, пить хочет. Другой наоборот — в кустики просится. Третий в воду лезет недуром, а его оттуда гонят. Четвертый спининг требует, за большой щукой собрался... Это о детях. Их мамы наседают на их пап с указаниями, где тент натянуть, где подготовить место для костра, где разместить столик, на котором они будут салаты готовить, сколько на все-про все потребуется ведер воды...
Со мной был лишь взрослый сын, поэтому за всей веселой кутерьмой наблюдал со стороны и посмеивался. С полчаса где-то протикало, пока ни стихли визги, писки, крики и каждый ни нашел себе занятие по душе. Вовка, фокинский отпрыск, пытался блеснить, то и дело путая «бороды» и прося о помощи. Девчонки вертелись возле матерей, принявшихся за готовку. Саня, сынок брата, подтаскивал им хворост для костра. Я и своего Серегу в помощь женщинам отрядил.
Ну, и мы, мужики, тоже нашли себе дело по интересу. Для начала остаканились, а потом уселись рядком на бревне, ведя полезные разговоры и с нетерпением поглядывая вверх по реке. Оттуда должен появиться катер, за штурвалом которого Шура Фокин, а в матросах у него — Володя Большинский. По пути к нам они имели задачу прошерстить места, где браконьеры обычно концы ставят, и привезти на уху рыбки.
Если, конечно, поймается. Сидя на бревне, мы и припоминали всякие случаи и случайности, когда на рыбалке, вместо поглощения горячей благоухающей ухи, приходилось давиться хлебом с колбасой.
Подошла Надежда, братова жёнка, и заявила:
– Чем вот так сидеть, пошли бы и давно уже рыбы наловили!
– Сейчас все дела бросим и пойдем ловить, - откликнулся брат.
– Хоть картошки иди начисть!
– Сейчас все дела брошу...
– Наденька, - перебивает Золин, - ты принесла бы нам по стопке. Шею от напряжения сводить стало, снять бы напряг надо, а пост нельзя покинуть.
– Зады от долгого сидения скоро у вас сведет и расплющит...
Но принесла. Еще и по бутерброду каждому в руку. Только перекусили, Раиса
Золина пожаловала. Обращается:
– Подвиньтесь.
Никто не шелохнулся. Шурик Золин с края сидит. Жена к нему:
– Тебя прошу!
– Нельзя!
– Это еще почему?
– Женщина на корабле — к несчастью.
– Вот уж, воистину, корабль дураков, - достается нам.
Ушла. Племянник бежит, кричит радостно:
– Я чебака поймал!
– Молодец, сынок! - хвалит брат. - Отнеси маме. Скажи, от нас — на уху.
Слышим Надежду от костра:
– Опупели они там от безделья! Какая уха из чебака!
– Заелась, - комментирует брат, продолжая наблюдение за рекой.
Обзор перекрывает Любаша, жена Фокина. Как наседка цыплятами, окружена со всех сторон девчонками, и своя дочка тут же. Интересуется:
– Не слышно и не видно?
Машу рукой:
– Отойди в сторонку, а то просквозят мимо и не заметим.
– Что же они сами, слепые что ли?
– Слепые не слепые, а глазоньки свои с Большим точно уже залили, - поддерживает меня брат.
– Шурик не пьет! - Любаша настроена по серьезному.
– За ворот льет, - продолжаю я. - Думаешь, чего их так долго нет? Не знаешь? Забурились по пьяне в какую-нибудь старицу. Появятся теперь, когда проспятся.
– Какой «забурились»? Да Шурику тут каждый метр реки известен!
– Это когда тверёзый...
Наш необязательный разговор прерывает завывание движка. Определяю, на скорости идут, минут через пяток появятся, вот только поворот минуют. Поднимаюсь:
– Пошли встречать.
Всем табором высыпаем к воде. Катер несется той стороной, под яром. Нос задрал, волну по реке гонит. Заметили нас, сбросили обороты и тихим ходом наискосок направились через Урал.
Приближаются, Шурик прошел к транцу и поднял выключенный двигатель — мелко уже. Обернулся и громогласно объявляет:
– Порожняк! Ни одного хвоста!
Надежда тут же голос возвысила:
– Говорила же вам, ловите рыбу!
Но что-то у наших друзей уж больно физиономии довольные, ухмылки от уха до уха. Брат тоже в сомнении. Направляет сына:
– Слетай-ка к ним в катер, наведи ревизию.
Санек, поднимая брызги, пропрыгал по отмели и повис на борту. Фокин за трусы перевалил его к себе. Тут же звонкий возглас:
-У них два осетра!
– Ну, тогда добро пожаловать, а то отпихнул бы — плывите дальше. Я правильно говорю, Люба?-брат заходит в реку и за чалку тащит катер к берегу.
Любаша верна себе:
– Неправильно!
Улов — на траве. Обступили, рассматриваем. В середину круга протискивается Раиса, вооруженная двумя ножами. Оповещает:
– Я буду рыбу шкерить.
Заржали мужики, да и у женщин ехидные улыбки на лицах повисли.
– Чего смеетесь?! Знаете сколько ее на северах я разделывала? Золин, скажи!
Шурик приобнял жену за плечи:
– Такую ты еще не разделывала, оставь это дело нам.
Раиса передернула плечиками, выскальзывая из объятий мужа, побрела к освободившемуся бревну и присела спиной к обществу. Обиделась.
Брат смотрит на меня:
– Принимайся за рыбу, а я займусь ухой. Потом обмах один мне переправишь.
– А нам что прикажешь делать? - в голос вопрошают Надежда с Любашей.
Девочки тоже подняли на брата вопросительные мордашки.
– Перво-наперво добытчиков накормите. - Фокин с Большинским тем временем «казанку» повыше на берег подтягивали. - А затем — к Раисе в компанию. За рекой наблюдение вести.
– Это еще зачем? - не понимает Любаша.
– Может, какой принц на белом катере к вам подрулит.
– У меня уже есть свой принц, - женщина по-прежнему строга и серьезна.
– Тогда, как знаешь.
Разбрелись, кто куда. Прикидываю, что придется делать. Хороши осетры, ничего не скажешь. Килограммов по тридцать каждый. Один икряной. Значит, соль, ведро, грохотка и отсечка потребуются. Племянник вружился мне помогать. А потом и спрашивает:
– Дядь Толь, а ты кусочек мне дашь?
Голова занята другим.
– Дам, дам...
Протираю икру на грохотке. Спешит Санек.
– Дядь Толь, ты обещал!
– Зачем?
– Шашлык на костре буду жарить.
– Угостишь, когда приготовишь.
Отсекаю рыбий шматочек. Не прошла и минута, вся детвора вокруг меня.
– И мне, и мне...
Раздаю по кусочку осетрины. Тут же рассерженная Надежда заявляется с вопросом:
– Ты зачем детям сырую рыбу раздал?
– Шашлык жарить.
– Какой шашлык! Наедятся черт знает чего, а потом будут поносить! Понятно, не твои дети.
– А ты помоги им и проконтролируй, чтобы все было в порядке.
– Сейчас, все дела брошу...
С кем поведешься, как говорится. Исчезла. Вовка Фокин со спинингом в руке криком заходится на бегу:
– Папа, папа! Там щука на поверхности виляет! Большая!
– Пойдем посмотрим, - Шурик отрывается от болтовни с женщинами.
Брат вопит на кого-то:
– Ты куда с чесноком? Еще раз сунешься, по рукам получишь! - И, видимо, выслушав оправдания, добавляет: - Это только идиоты и извращенцы чеснок в уху кладут. Ты к какой категории себя относишь?
Раисе, должно быть, досталось. Она с обиженным видом вскорости появляется возле меня. Остановилась, наблюдает. Снова слышу брата:
– Эй, на барже! Обмах когда будет?!
Протягиваю Раисе нож и показываю:
– Отрежь от рыбки обмах и отнеси Володе.
Та боязливо спрашивает:
– А что это такое?
– Где?
– Ну, обмах ваш?
– А... Обмах, Раечка, на нашей реке —это рыбий хвост. Ты только побольше отсекай, народа-то много. Еще... Еще! Где-то вот так.
Почти полтушки получилось. Раиса режет и удивляется:
– Что, совсем костей нет?
Подтверждаю:
– Одни хрящи.
– Здорово! И, смотри, сала на два пальца!
– Сало, Раечка, у поросенка...
Весело насвистывая, шествует Шура Фокин.
– С сыном «щуку» поймали, - выставляет вперед еще одного осетра. И поясняет: - Наверняка сорвался, когда концы снимали. Вот, догнал нас, никуда не делся. Принимай. Икряной!
– Да я уже закончил с икрой.
– Ничего, из ведра — в отсечку и на сук. И по новой начинай.
Брат опять шумит на Раису:
– Чего ты его ножом скоблишь?! До утра будешь драть — не сдерешь! Смотри, как это делается.
Любаша повела девочек купаться. Надежда кричит ей вслед:
– Поосторожнее там!
Вовка снова отправился за щукой.
Племянник не отдал матери свой шашлык и продолжает дожаривать его на угольях.
Фокин, Золин и Большинский заняли пост на бревне.
К трем богатырям присоединился и мой Серега.
А я со вздохом приступаю (по выражению Раисы) шкерить очередную рыбину.
Наша балаганная жизнь продолжалась своим чередом.
