Что говорят врачи, а не чиновники о Ковид-19

Итак, наш докладчик - Валентина Эдуардовна Киселева, врач, эксперт по вопросам биоэтики и биобезопасности.

Справка: Валентина Киселева в течение 15 лет возглавляла оздоровительный реабилитационный центр в штате Вашингтон (США), где сформировала высококвалифицированную команду междисциплинарных специалистов, а также получила десяток федеральных, региональных и частных контрактов в предельно сжатые сроки в высоко-конкурентной среде. За 5-летний период службы членом совета директоров WADSA (Washington Adult Day Services Association), доктор Киселева участвовала в рабочей группе штата Вашингтон по изменению и детализации административных законов штата, очерчивающих деятельность реабилитационных оздоровительных амбулаторных программ. Также она почти 5 лет успешно представляла интересы русскоговорящих пациентов и инвалидов в административных судах, параллельно освоив широкий спектр юридических знаний и навыков.

"Когда я готовилась к этому выступлению и думала, как начать, я перелистывала "анамнез" нашей болезни, и можно было бы начать и с того, чтобы вспомнить и событие 201, которое прошло в октябре 19 года, накануне, и симулировало такую "пандемию" в Хопкинс-университете, можно было бы поговорить и об отчете фонда Рокфеллера, который в 10 году был опубликован и тоже имел 4 сценария развития событий, включая вот такую поэтапную пандемию с локдаунами, тоже удивительным образом похожую на нашу ситуацию, можно было бы поговорить и о модели Нила Фергюсона, который запер весь мир в локдауны, а потом оказалось, что эта модель ошибочная, вводные данные были неверны, предположительные расчеты смертности были неверны, Фергюсон ушел, перед миром никто не извинился, пандемию не отменили... И, кстати, это отдельный вопрос, когда и кто ее назначал, потому что официально она не была объявлена, и я хочу обратить на это внимание. Было заявление нового главы ВОЗ, но никогда не было официального объявления пандемии.

Но я, все это взвесив и проанализировав, подумала, что, наверное, вернее всего будет начать с того, как меня лично, меня и моей семьи коснулась эта история, потому что мы тоже потеряли близкого человека из-за медийного кoвида. Не от кoвида, а из-за кoвида.

Нашего близкого родственника забрала с правильным диагнозом реанимационная бригада - кардиогенный отек легких. Все выводы были сделаны правильно, со сбором анамнеза, замечательно сработала бригада, он поступил в больницу и дальше началась классическая история, которая, я думаю, очень многим близка и знакома - был взят ПЦР-тест и человека с кардиогенным отеком легких, который был подтвержден различными тестами, подтвержден и при вскрытии, лечили не согласно его сердечно-сосудистой проблеме, а по протоколам, принятым ВОЗ, Роспотребнадзором, и которые только усугубили его ситуацию. И мы потеряли его буквально за несколько дней.

Это было действительно стремительно. Это было ужасно, потому что я как врач понимала, что происходит, и было невозможно на это подействовать. И вот тут возник вопрос, как спросил меня один из моих бывших сокурсников, замечательный нейрохирург, но который не успел вникнуть в эти вопросы: чем тебя не устраивает диагноз кoвид?

И я хотела бы поговорить о том, чем меня как врача, как специалиста не устраивает диагноз кoвид.

Начнем с того, что мы всегда опирались на дифференциальную диагностику. И в этой истории, впервые, наверное, вообще в истории человечества, как минимум известной нам, мы не имеем никаких протоколов, никакого четкого алгоритма по тому, чтобы дифференцировать эту пневмонию, или это течение от других заболеваний. У нас нету никаких специфических симптомов и признаков. Нам предлагают ПЦР-тест, но мы обращаемся к создателю и автору этого теста, Кэри Муллису, который, кстати, дивным образом ушел из жизни буквально накануне, в 19 году... У которого, так же накануне, была пресс-конференция, где он выступал перед своими коллегами и сказал, что ПЦР-тест никогда и ни при каких условиях не может быть использован в диагностических целях. Я подчеркиваю, это очень важный момент. Это исключительно исследовательский тест. Мы не будем вникать сейчас в технические детали, можно найти это его выступление, где он подробно, с научной точки зрения обосновывает. Он получил Нобелевскую премию за этот ПЦР-тест и, я думаю, мы можем в полной мере доверять его мнению в этом вопросе. По сути, он сравнивает свой собственный тест с генератором случайных чисел. Я хочу обратить на это ваше внимание. И когда у нас встает вопрос о т.н. бессимптомных больных - это люди, которых мы назначили больными на основании вот этого удивительного ПЦР-теста, который был придуман для работы в лабораториях, для работы, что называется, basic science, фундаментальной науки, которая совершенно отдельна от того, что происходит в организме человека.

Дальше нам предложили КТ. Пошло гулять по сетям "легкие в труху", выражение, конечно, жуткое, пугающее, которое приводит людей в трепет и вызывает очень много страхов. Но дело в том, что и это не является специфическим диагностическим признаком, потому что если мы берем синдром матового стекла, я опять подчеркиваю, это не специфика. Те, кто занимается военной токсикологией, например, знают прекрасно, что это один из основных признаков химических альвеолитов, химических пневмонитов. Такая же картина может развиваться при аутоиммунных заболеваниях, когда поражается поджелудочная железа, при метаболических ацидозах, то есть огромное количество случаев, когда мы можем это иметь.

Аносмия, то есть когда пропадает запах и вкус. Нам опять говорят: это специфический признак! Нет, это не специфический признак ковида. Потому что аносмия характерна для тоже токсических поражений очень часто, либо же она развивается в результате какого-то либо стремительного стресса, либо наоборот хронического стресса, в результате потери, недостатка цинка в организме.

Почему я обращаю на это внимание, потому что мы приходим здесь к протоколам лечения (то, что произошло в нашей семье непосредственно). Когда мы не имеем правильного диагноза, когда мы не дифференцировали - какая пневмония, или это отек легких, или мы имеем дело с бактериальной пневмонией, как мы лечим? Ведь схемы лечения будут совершенно разные! Что происходит в нашей ситуации сегодня? У нас происходит разделение коллективной ответственности. Врачей буквально перекидывают из одной сферы в другую. Никого не удивляет эта ситуация? Мне кажется это особенно странным тогда, когда мы имеем дело с т.н. глобальной угрозой, ведь согласитесь, если речь идет о глобальной угрозе, мы должны видеть ситуацию, когда наоборот самые квалифицированные эксперты привлечены. Самые лучшие специалисты работают в этих зонах. А когда мы говорим опять же о перегрузке, почему перегружено? Потому что мы посылаем туда пациентов на основании часто исключительно ПЦР-тестов, или КТ легких, которое мы тоже часто не имеем возможности дифференцировать, потому что вдруг у нас рентгенологи тоже начали ставить диагнозы, хотя всегда раньше они описывали в описании только то, что они видят, и уже дальше ПРЕДПОЛАГАЛОСЬ, какой диагноз может быть, и всегда было их несколько.

То есть это все нам замечательно иллюстрирует то, что мы на сегодняшний день совершенно не имеем четкой, внятной нозологической формы. Нозологическая форма - это форма заболевания, та самая, которую мы можем дифференцировать, то есть выделить, отличить, различить от других диагнозов.

И, конечно же, когда мы лечим совершенно невообразимыми протоколами, с бешеными дозами гормонов, двумя, а иногда тремя антибиотиками, когда мы запускаем огромное количество нейро-и нефротоксинов, когда у нас дозировки дексaметазoна - это гормон, который меняет метаболизм организма, люди молодые и здоровые развивают на этом фоне декомпенсированный диабет, другие метаболические нарушения, мы имеем в дальнейшем и осложнения, те, которые мы теперь можем наблюдать, и зачастую люди считают, что это тот самый "посткoвидный синдром". Это отдельная история, она требует большого внимания и реабилитаций, потому что мы получим именно в связи с неверной диагностикой, неверным лечением огромное количество буквально инвалидов, потому что это очень серьезная проблема, когда идет вот такое лечение без дальнейшей, последующей реабилитации, а именно такое лечение требует последующей реабилитации. Здесь дело не в самом заболевании, здесь дело именно в самом лечении.

И, конечно же, хотелось бы обратить внимание на самый главный момент, который мы должны рассмотреть. Когда я начала заниматься исследованием и изучением этой проблемы, речь шла об огромном количестве публикаций, на pubmed, в CDC и так далее, ни одной внятной не увидела, к сожалению, в России, о том, что выделен вирус. Поскольку я читаю не только заголовки и абстракты исследований, опубликованных на pubmed и в других научных изданиях, а читаю подробно процесс выделения, я пришла к тому же выводу, к которому и сам CDC, на который все так любят ссылаться, и Еврокомиссия в своем отчете на 19 и 39 странице, и есть ответ из Министерства информации Канады на такой же запрос, был ли где-то выделен вирус, и из Украины, как минимум, четыре таких документа я видела и сама изучала подробные исследования. Нигде пока что нам не предоставили выделенный вирус. Мне хочется спросить: друзья, на основании чего мы проводим ПЦР-тестирование, на основании чего мы закрыли весь мир на локдаун, на основании чего мы находимся в этой медийной истории? Ведь все сводится к тому, что нам все время преподносят информацию не через экспертные сообщества, не через официальные органы, а Роспотребнадзор сегодня транслирует преимущественно, к сожалению, позицию ВОЗ, которая тоже далека от реалий. У нас вся эта "пандемия" существует в медийном пространстве преимущественно.

И еще один важный вопрос. Даже если мы примем за основу те "изоляты", которые нам предлагают, которые не являются чистым изолированным вирусом, но ведь не было проведено ни единого исследования, которое подтвердило бы постулаты Коха, это вообще основа основ в инфекционных заболеваниях, и которое доказало бы патогенность вируса. И тогда из этого возникает следующий вопрос: а что же у нас с вакцинацией? На основании чего мы сегодня вообще обсуждаем, что за волшебная такая вакцина? От чего она нас должна спасти и с чем мы имеем дело?

И если уж я заговорила о вакцинации, я хочу обратить внимание: официальные данные того же CDC о "выживаемости от кoвид", даже по их данным, если мы примем за основу, что этот диагноз существует, - 99,6%. Это течение в легкой форме или т.н. бессимптомное. Удивительное бессимптомное заболевание. И вот 99,6% всех учтенных заболевших у нас прекрасно выздоравливают, безо всяких последствий, отличное самочувствие. Еще раз подчеркну, это официальная статистика. И только 0,4% это те, кто болеет в тяжелой форме, и, к сожалению, с летальными исходами. Опять же возникает вопрос: тогда от чего и с какой целью мы пытаемся сейчас вакцинировать весь мир новой, экспериментальной, не изученной досконально вакциной?"

Вы можете сами прослушать ее речь на видеозаписи круглого стола, вот он, Киселева выступает первым докладчиком:

Добавлю к ее словам еще вот такой интересный факт: 23 января 2021 года, доктор Ву Цзунью из "Китайского центра по контролю за заболеваниями" признался журналисту NBC, что они не смогли выделить вирус SАRS-CоV-2, следствием которого является заболевание СОVID-19.

А об этом я однажды уже упоминала: 1 декабря 2020 года "Центр по контролю за заболеваниями" США (CDC) также признал, что не имеет выделенного вируса SАRS-CоV-2: "на момент разработки теста и проведения данного исследования количественные вирусные изоляты 2019-nCоV не были доступны для использования."

Все пруфы об этом можно найти здесь внизу страницы: тыц! А вот и Британия на запрос о наличии изолята отвечает тоже самое - нема у нас!, тыц! Год прошел, а у нас по-прежнему в наличии виpуc Шредингера: то ли есть, то ли нет. Истинно религиозный культ Кoвидия XIX: никто его не видел, но большинство ему истово молится, иначе божество разгневается и покарает, мда. Заметьте! Никто не говорит, что он не существует. Есть факт, что никто в мире его не выделил по стандартам, хотя прошел уже год, и все мы ведь не в средневековье, мир набит учеными, специалистами и всякими высокотехнологичными лабораториями, а козявки в наличии все нет как нет, что логичным образом и порождает последующие вопросы к явлению.

Ладно, хватит о нем. Пора поднять вопрос поважнее.

Вопрос утраченного доверия.

Возникало ощущение (и у вас, наверняка, тоже), что нам пытаются привить недоверие друг к другу - надо опасаться незнакомых людей, наши же дети разносчики и потенциальные убивцы, вот это все... Не знаю, у кого как, у меня же вышло иное - я утратила доверие к специалистам и государству. Как мы уже видим, государство в лице своих властных представителей может совершенно бесстыдно сыграть всеми нами как пешками, вступив в какой-нито подобный инфодемийный балаган, в котором начнет нас то штрафовать направо-налево, то подвергать принуждению к исполнению абсурдных распоряжений, то без вины, суда и следствия поражать в правах, совершенно не сообразуясь с нашими интересами, с интересами нашей родины, с интересами будущих поколений, а решая какие-то свои (предполагаю, чисто шкурные) задачи, нам опять-таки непонятные и не объясненные. Можно ли, после подобного опыта, хоть как-то доверять собственному государству? Честно сказать, меня это ощущение угнетает.

Но есть утрата доверия и посерьезнее, история о утрате близкого человека, рассказанная доктором Киселевой, она ведь не первая среди происходящего балагана. Врачебные ошибки, конечно, были и раньше, и один мой личный знакомый драматически попадал на такие ошибки, но никогда они не были системными, не побоюсь этого слова. Когда уже даже не ошибаются, а просто выполняют спущенный сверху явно ошибочный протокол, часто даже, судя по речам Киселевой и Цветкова, да и не они одни об этом говорили, часто даже прекрасно зная, что протокол - лажа, и лажа вредная, если не смертельная.

Тут и встает перед нами вопрос: а мы можем вообще теперь доверять своим врачам? Выбирая, что спасать - наше здоровье или свой зад исполнением протокола - что он выберет?

Товарищи, это ведь очень страшный вопрос.

http://zen.yandex.ru/yarina