Счастливая женщина

Татьяна всегда знала, она родилась под счастливой звездой, удачливая она. Муж Василий хороший попался, работящий непьющий, а это на селе самое главное. Детки хорошие: Артем уже взрослый, своей жизнью живет, а Максим и Аллочка в школу ходят. И с селом повезло, все здесь есть: и пункт фельдшерский, и школа, и магазины, в соседних ничего уже не осталось. Татьяне и Василию пришлось даже маму ее перевезти по этой причине. И в этом, можно сказать, повезло, как бы они уговорили ту переехать, а так все удачно получилось, и мама рядом, и фельдшер на соседней улице живет.

Доила Татьяна Зорьку и все думала о том, как ей повезло. Это уже потом, когда процеживала теплое, дышащее травами, молоко, когда выгоняла Зорьку в стадо, открывала птичник, варила кашу и будила детей, она думала о делах, которые нужно переделать сегодня, в последний день выходных, ведь завтра на смену, и на хозяйстве мама останется, надо дела разобрать.

И с работой удачно вышло, такой график – подарок, съездит на сутки на дежурство, три дня свободна. И с соседом повезло, каждый раз в район на работу отвозит, правда, платят они ему, а куда деваться, Василий редко дома бывает, все на вахте.

Ребятишек в школу отправила, молоко отсепарировала, мама вон тесто ставит, хорошо. В саду опадают последние листья, цепляются за ветки, а налетит ветер, сорвет да и кружит-кружит, пока на землю не бросит. От Ульяновых дымком тянет, жгут листья, мусор осенний. Снимает Татьяна красные яблоки, а сама думает, какая удачливая она. Вот сейчас соберет с этой яблони, а там ребятишки придут, помогут в погреб спустить. А там и мама пироги с яблоками напечет. Через неделю Василий из Москвы вернется, может, успеют веранду перекрыть до холодов. Наверняка успеют, она, удача, на ее стороне.

Анна Федоровна накрыла тесто чистой салфеткой, проводила Максима и Аллочку до ворот. Дочка с утра в саду, все хлопочет. Анна Федоровна закрыла дом, в очередной раз посетовав, что раньше никогда не запирались, и пошла помогать. Яблоки в этом году – одно к одному, лилово-алые, наливные.

— Я уже семь ведер спустила, – похвалилась Татьяна.

— Хорошие в этом году уродились.

— Василий приедет, сок перегоним.

Ведро выпало из рук Анны Федоровны, неужели все началось сначала, полгода не прошло?

Когда в прошлом ноябре Василий прислал сообщение, что он не вернется, останется в столице, а семье будет слать алименты, Татьяна словно окаменела. Не плакала, не ругалась, сидела молча, уткнувшись в окно, не разговаривала ни с кем, даже с детьми. Анна Федоровна тогда бросила свой дом, свое хозяйство, переехала к дочери, надо же было кому-то за ребятишками присматривать, да и Татьяна словно ребенок стала. Хорошо Артем приехал, стал мать по врачам в городе возить, даже в клинику какую-то положил. Оттуда вернулась грустная, но ожившая, за детьми смотреть стала, скотину обихаживать, огород посадила.

О Василии больше не говорила, да и дети об отце не заговаривали, испугавшись болезни матери. Работу она тогда потеряла, кто отдаст детей к больной воспитательнице? Летом в районе освободилось место вахтерши на фабрике, зарплата небольшая, но им и малые деньги помощь, Василий присылал алименты с большими перебоями. Так и жили хозяйством да пенсией. Артем иногда подбрасывал, только они старались не брать. Хорошо хоть хозяйство, все свое. И вот опять…

— Мама, что ты, плохо тебе? Давай к фельдшеру сбегаю.

— Беги, дочка, беги, проводи меня до дома и беги.

Анна Федоровна успела написать сообщение Верочке, фельдшеру о том, что у Тани, похоже, опять «началось», пусть посмотрит ее, но осторожно. Когда фельдшер вместе с дочкой пришли осматривать пожилую женщину, та лежала и громко стонала.

— Анна Федоровна, с вами же все нормально? – прошептала Верочка.

— Нормально, не говори Танюше, пусть думает, что кроме нее за детьми и хозяйством присмотреть некому, глядишь, ее и отступит… Она ведь сильная женщина, сельская.

В заботах осенних и прошла тревога, перестала Татьяна вспоминать о муже.

источник