Мы теряем свою идентичность»: молодые египтяне борются за сохранение древнего нубийского языка

Они потеряли последние земли своих предков из-за Асуанской плотины в 1960-х годах, и теперь их язык тоже умирает. Но новое поколение использует Интернет, чтобы помочь Nubian выжить.

Рожденная и выросшая в Нубии, на юге Египта, 29-летняя Джехад Ашраф стала первой в своей семье, кто выросла, не понимая нубийского языка. «Я прожила в Асуане всю свою жизнь, — говорит она, — но дома никто из моей семьи не говорил со мной по-нубийски».

Всего за два поколения язык, на котором когда-то говорили повсюду в регионе, почти исчез. В ее деревне, общине, выращивающей финики на берегу Нила, «самому молодому, говорящему на нубийском языке, 61 или 62 года. Он вымирает», — говорит Ашраф.

То же самое по всему Египту, и это то, что она хочет изменить. В прошлом году она помогла запустить онлайн-сервис Nobig Koro (Изучайте нубийский), чтобы побудить молодых людей изучать язык. Это одна из ряда инициатив последних лет, направленных на охват молодых нубийцев дома и за границей и предотвращение вымирания их языка и культуры.

Ашраф начала брать уроки нубийского языка в Каире, куда она отправилась изучать юридический перевод. «С самого детства меня привлекал этот язык, — говорит она. На курсе она подружилась с двумя друзьями: 31-летним Вессамом Фати и Мостафой Фаресом, которому тоже 31 год. Оба родились в семье нубийцев, но не говорили на этом языке.

Все трое организовали еженедельную учебную группу, чтобы повторять то, что они узнали в классе, и практиковаться в пении песен, написанных для них учителем на нубийском и арабском языках. «В нубийских песнях есть все, что вы найдете в языке, — говорит Ашраф, — поэтому мы запоминали их, практиковались в пении и обсуждали слова, которых не знали».

Публикация их сессий в Интернете была способом «поделиться тем, что мы узнали, что мы любим, с другими молодыми нубийцами», — говорит Ашраф. Вскоре они поняли, что есть много других, которые чувствовали себя оторванными от их наследия. «Новое поколение более образованно, — говорит Фарес. «Они могут чувствовать, что теряют свою идентичность».

Статистики о том, сколько нубийцев проживает в Египте, нет. Оценки варьируются от 300 000 до 5 миллионов по всей стране. В 1960-х годах большая часть Старой Нубии была разрушена в результате строительства Асуанской плотины, которая затопила регион вверх по течению от Асуана. От 50 000 до 130 000 человек были вынуждены переселиться из древних деревень, в основном в Каир, Александрию или в специально построенные дома в пустыне — во все районы, где говорили по-арабски.

«Нубийцы начали растворяться, — говорит 73-летний учитель Мохамед Собхи, — как если бросить сахар в воду».

Семья Собхи родилась в 10 милях вниз по течению от плотины, но в 1960-х и 1970-х годах, когда все больше детей стали посещать школу, он стал свидетелем исчезновения языка. Ни в одной египетской школе или университете нубийский язык не преподается, и родители очень хотели, чтобы их дети бегло говорили по-арабски.

«Мы живем в бедной стране, — говорит Собхи. «Чтобы заставить людей выучить нубийский, вы должны сказать им, что это даст им работу. Если нет, то напрасно».

Собхи переводит песни и сопоставляет народные сказки и фразы. «Я продолжаю это делать, потому что, может быть, когда-нибудь кто-нибудь продолжит», — говорит он. «По крайней мере, я хочу оставить запись о нубийской литературе».

В 2017 году он создал канал на YouTube , который набрал более 70 000 просмотров, загружая видео, на которых он декламирует нубийскую поэзию, объясняет выражения и разбирает песни. «Я один из тех, кто хочет обучать нубийскому языку с помощью песен, — говорит он. «Люди знают песни, но не знают смысла».

Хотя этот язык ушел из повседневного разговора, он сохранился благодаря нубийской музыке. Как классические, так и современные нубийские исполнители остаются популярными на юге Египта, выступая в стиле, отличном от арабских поп-песен, из-за его традиционных инструментов и ритмов.

«Песни — это своего рода клей, удерживающий нас на языке», — говорит Фарес, который часто замечает, что люди подпевают песням, не зная их смысла.

Еще одна инициатива по обучению детей языку — Nubi App , основанная 33-летним программистом Моменом Талошем. Родители Талоша забыли язык после переезда в Александрию в детстве. Повзрослев, Талош брал уроки в нубийском социальном клубе. «Язык — это самое важное, за что мы пытаемся удержаться», — говорит он.

«Независимо от того, интересуетесь ли вы нубийской идентичностью или нубийскими традициями, без языка ничего нет».

Он запустил приложение в 2017 году, предлагая основные фразы на одном из четырех нубийских диалектов с переводом на арабский и английский языки. Ни Талош, ни его команда из пяти волонтеров не получают зарплату, а приложение скачали более 10 000 раз.

Талош побывал в странах с населением, говорящим на нубийском языке, включая Тунис, Судан и Кению, чтобы продвигать его. «У нашего поколения есть инструменты, которые помогут людям выучить язык, — говорит он. «Мы хотели сделать это для людей повсюду, даже для людей за пределами Египта».

Но 65-летняя учительница Хайрия Муса говорит, что, несмотря на такие инициативы, может не появиться новое поколение, говорящее на нубийском языке. Муса, вынужденная покинуть свою деревню из-за плотины, выросла в поселении для перемещенных лиц, которое «было просто пустыней и скалами». Сейчас она живет и преподает нубийский язык в густонаселенном районе Гизы. У нее также есть канал на YouTube , на который она загружает короткие уроки нубийского языка и кулинарные мастер-классы.

«Нам нужно учить детей нубийскому», — говорит она. «Мы хотим учить их в школах, и мы хотим, чтобы правительство поддержало нас».

Для правительства нубийский язык является чувствительной темой. После «арабской весны» 2010–2011 годов активисты успешно провели кампанию за то, чтобы «право нубийцев вернуться» к берегам водохранилища плотины было записано в конституцию 2014 года. Но с тех пор в этом вопросе мало что продвинулось.

При президенте Абдель Фаттахе Ас-Сиси политическая активность была объявлена ​​вне закона в Египте. В 2016 году марш протеста на земли, окружающие озеро, был разогнан полицией, а его лидеры арестованы. В следующем году 24 активиста были задержаны после того, как полиция жестоко разогнала мирную акцию протеста в Асуане.

«Право на возвращение больше не обсуждается, потому что люди знают, что они его не получат», — говорит исследователь прав человека Фатьма Эмам Сакори, когда-то участвовавшая в лоббировании нубийских проблем. «Даже люди, с которыми я работала в конституционном комитете, неактивны, — говорит она.

Но поскольку политика стала менее доступной, добавляет Эман, молодые люди «больше говорят о культуре и языке».

Растущий интерес среди молодых нубийцев вселил в сторонников языка «большой оптимизм», говорит Муса. «Раньше не было никакой надежды». Когда семь лет назад она начала преподавать нубийский язык, она смирилась с тем, что этот язык скоро исчезнет. «Но сейчас большинство молодых людей хотят учиться, — говорит она. — Значит, есть надежда.

Источник: Эдмунд Бауэр

Напишите свое мнение о статье в комментариях

Послушать нубийские песни