Где еще искать крепкие латышские семьи, как не в латвийской деревне? В случае с семьей Корнерски, наверное, правильнее было бы говорить о латвийских лесах, потому что основным видом деятельности компании Grantiņi-30, основанной Алдой Корлершкой 1 лет назад в Ранке, является освоение лесов. Сейчас в семейном бизнесе работает не только Алдис, но и двое из его четырех сыновей, в то время как его жена руководит семейным побочным бизнесом – конным заводом.
Слушая, как арендодатель Грантини подробно и тонко рассказывает о развитии лесов, трудно поверить, что он не лесоруб по образованию. Однако на самом деле он когда-то изучал энергетику в Рижском техническом университете, но бизнес-планы в начале девяностых годов были совсем не связаны с лесами. Отец Альды был директором картонной фабрики Ranka, поэтому с началом времен перемен возникла идея совместного развития картонной фабрики. Когда наследник старого владельца, живущий в Америке, появился на фабрике в период разгосударствления, он тоже был готов включиться в проект. Не исключено, что все бы так и случилось, но планы были нарушены внезапной смертью отца Альды. После этого американец, опасаясь доверить компанию молодому парню, вернул ее в руки одного из своих удаленных творений, который быстро распродал все станки и опустил фабрику на дно. Много позже Корнершка выкупила здания фабрики у американского наследника, и сейчас в них размещается офис и техническая база Грантини, но в самой компании работает 140 человек.
От энергии до дровосека
Сам Алдис уже переквалифицировался в лесоруба на момент выкупа остатков фабрики. «Уже были первые дети, которые крались ложками вокруг стола и просили поесть, поэтому нам пришлось придумать, как заработать деньги. Я взял бензопилу и пошел пилить лес», — объясняет он свой выбор. На этом распиловка в одиночку не закончилась – когда были сэкономлены первые деньги, молодой предприниматель купил старый лесовоз КАМАЗ, ведь тогда он мог начать скупать и перевозить другие срубленные деревья. Затем в кредит был куплен еще один старый лесовоз советского производства, а через некоторое время был куплен первый иностранный фургон – шведский Volvo. С расширением бизнеса появились и методики освоения лесов, и сейчас Grantini уже располагает довольно внушительным парком различной спецтехники, которую компания использует как при освоении собственных лесов (их около 2000 га), так и при освоении государственных лесов Латвии. Кроме того, десять лет назад Алдис решил использовать знания, полученные в университете, а также обратился к энергетике, построив гидроэлектростанцию и ветряной генератор; Теперь они его побочный бизнес.
Интересна история о том, как компания добралась до своего названия. «В самом начале у нас была ферма, я составил бизнес-план на 50 овец и ферму. У меня было 30 гектаров земли – 20 сельскохозяйственных и 10 лесных. Я тоже хотел построить дом прямо там, но там было колхозное кукурузное поле, поэтому пришлось проводить электричество. Я пошел в электросетевую компанию в Гулбене и попросил, чтобы меня вытащили. Я помню, как ехал в мечети, которая у меня тогда была, к тому же в то время был дефицит топлива, его давали только по ваучерам, 40 литров в месяц. Электрик говорит мне – я уже мог бы это устроить, но сначала мне нужно название дома. Как я уже сказал, это было кукурузное поле, поэтому у домов действительно не было названия. Мне интересно – какое имя вы могли бы выбрать? Электрик спрашивает – что у вас на этом участке? Я же говорю – гравий! Потому что это действительно довольно бесплодная земля, где я сейчас построил гравийный карьер. Он говорит – тогда его звали Грантини! Хорошо, я поднялся в свою мечеть и поехал в сельсовет Ранка, чтобы объявить название дома. Но вот тут-то и говорит секретарь – вы знаете, у нас есть гранты... Я понимаю, что теперь есть мыло, обратно в Гулбене к электрику я больше не буду там в этом месяце, потому что бензина больше нет! Спасен секретарем, который сказал - положите свои Грантины поверх него! Вот так и вышел Грантини-1. В какой-то момент я задумался, не стоит ли менять название, потому что в моду вошли всякие англицизмы. Но я не изменился, и когда один парень сделал для меня первые рекламные ролики, он сказал, что это хороший слоган — Grantini number one», — смеется Алдис.
Сонеты четыре и дочь
Освоение лесов – это бизнес, где время выставляется совсем не так, как в сельском хозяйстве или, например, в машиностроении. Для того, чтобы самопосаженный лес вырос до полноценной рубки, требуется 30-40 лет. Так, если вы посадили его в 50 лет, то, скорее всего, плодами труда будут наслаждаться только дети. Алдис также признает это: «Когда я сажаю лес, я понимаю, что вряд ли дождусь того времени, когда он вырастет. Но двое моих сыновей работают на меня, и тогда намного легче смотреть на все это. Для меня достаточно всего – есть где жить, есть машина ездить и так далее. Пусть дети и внуки тоже останутся! В этом отношении мне нравится шведская модель, как и у нас, если бы не вмешался Советский Союз. Там многие заводы принадлежат людям уже в третьем-четвертом поколении, и дети продолжают то, что начали их родители. Я надеюсь, что так же обстоит дело и с нашей компанией».
На самом деле не нужно беспокоиться о наследниках Стерджен — четырех сыновьях и еще одной дочери. Невольно на ум приходит старый мультфильм советских времен «Яблочный мешок», у главного героя которого у зайца были сонеты четыре и скамья дочери. Только в этом случае пиявки сильно подросли. Старшему, Кристапсу, 33 года, он окончил юридический факультет в Риге, но затем вернулся в сельскую местность и устроился на работу к отцу. «Я хотел, чтобы он пошел в банк, потому что была возможность, но он пришел и сказал: «Я хочу работать на тебя. Теперь он занимается продажами», — говорит Алдис.
У семейного предприятия также есть третий тесть, 30-летний Янис, который учился в Школе бизнеса и финансов, но затем присоединился к команде Grantiņi. «У него всегда был технический склад ума. С младенчества всегда хотел ездить со мной на работу, можно сказать, что рос в моей машине. Даже если я вставал в пять утра, малыш уже вставал и был готов ехать. Интересовался машинами и тракторами, но теперь отвечает за вопросы закупок», — рассказывает отец.
Другой путь пока выбрал его второй сын, 31-летний Атис. Он работает в Риге в сфере недвижимости, но не исключено, что однажды может вернуться, так сказать, к своим корням. Младший, Томас, пока еще подросток, но он очень любит компьютеры и в основном работает с ними. А еще есть ее шестилетняя дочь Элизабет, чья самая большая страсть - пони; как уже было сказано, у семьи есть собственный конный завод, которым управляет жена Альды, Дарт. Однако лошади — не единственная сфера деятельности Дарт, поскольку она художница и в прошлом году показала свои работы широкой публике на персональной выставке во дворце Стамериен.
Лошади и дискотеки
Интересно, что на лошадях Осетра встретили по стечению обстоятельств – он купил участок, в котором была конюшня, но сначала думал об установке там лесопилки. Но потом карты сошлись таким образом, что было решено все-таки создать конную ферму, ведь Дарт с детства мечтал о лошадях. Алдис с улыбкой отмечает еще один плюс коневодства: «В каком-то смысле это тоже престижное дело. Опять же, рядом с нами есть кельнская пекарня, и я заметил такую вещь – в пекарню и конюшню с удовольствием наведываются президенты, а в лесозаготовительные компании и электростанции почему-то нет...»
Попав в свою конюшню, Алдис в 50 лет неплохо научился ездить верхом и теперь любит кататься верхом со своей хозяйкой. «Лошади действуют на меня очень успокаивающе. Езда на лошади – лучший отдых и расслабление».
У него есть еще одна история об увлечениях. «В юности у меня было хобби – дискотеки. Я сам паял чипы для железа и ездил по всей Латвии с дискотекой Bat Bat. Сколько вечеров и ночей я потратил на сборку оборудования! Мой дядя работал на телевидении и мог предоставить всякие акробатические рисунки, научил меня, как правильно все смешивать. Мне это очень нравилось, но в какой-то момент я поняла, что ничего не заработаю на этом и такая работа — это саморазрушение. На тот момент у меня уже было двое детей, пришлось думать, чем их кормить. С магнитофонами? То, как я справлялся с желанием играть на дискотеках, было странным, но эффективным - я разбил все оборудование топором. Я только что отдал некоторые из лучших вещей, таких как свет и усилители, своим коллегам - берите, мне больше не понадобится! Но теперь, когда прошло 30 лет, я обнаруживаю, что больше не могу найти нормальное железо, потому что китайцы делают всякие трюки. А один старый усилитель я нашел в подвале! Со мной все в порядке, и он все еще работает в комплекте со старыми тумблерами S90».
Жизнь детей не нуждается в регулировании
По идее, уже с таким могучим составом потомков у отца могли быть все шансы спланировать будущее компании до нюансов, скажем, один сын учится на юриста, другой – на финансиста, третий – на инженера, четвертый – на лесоруба. Алдис издевается над тем, что в жизни так не бывает. «Я помню свое детство, когда я испытал некоторое разочарование. Не знаю почему, но я очень хотел выучиться на хирурга. Уже в детстве мы готовили лягушек, и это казалось очень интересным. Но когда я рассказала родителям о своих планах, мама была против – надо там так долго учиться, это такая тяжелая работа, и там ничего не заработаешь! Наверное, так было и в те времена... Слова моей матери настолько застряли в моей памяти, что я бросил идею карьеры врача, но после окончания средней школы я действительно не знал, что делать дальше. Тогда отец сказал, что если ты ничего не можешь понять, то иди тем же путем, которым я учился в Рижский технический университет, потому что там ты получишь всестороннее образование и найдешь место в жизни. Но то, как моя мама отговорила меня от изучения медицины, до сих пор в моей памяти. Поэтому я против того, чтобы родители пытались как-то регулировать жизнь своих детей. Каждому предстоит выбрать свой путь и найти такую работу, которая приносит удовольствие. Тогда получается совсем другой результат. Мне пришлось заставить себя взяться за эту работу».
Те сыновья, которые решили связать свою жизнь с Grantini, являются сотрудниками компании, но единственным владельцем является отец. Его позиция ясна: «Сыновья в компании получают зарплату, и если мы можем себе это позволить, то помогаем им во всем. Если обстоятельства сложатся так, что мы не можем, то мы все затягиваем пояса потуже. Я сказал своим сыновьям – ребята, мы сделали огромную платформу, которая, если хотите, позволяет всем работать и зарабатывать деньги. Я даже не думал о том, чтобы делиться имуществом, и не хотел бы ничего делить - тот, кто хочет работать, сможет продолжать работать. Если нет, то можно сделать что-то другое. Я думаю, что все также воспринимают это гораздо менее нормально. Недавно в гости приехал сокурсник, который даже начал меня немножко беспокоить – все время я говорил о пенсии. Какая пенсия?! У меня точно нет таких мыслей! Я сам, как председатель совета директоров, вообще не получаю зарплату в компании, потому что могу обойтись дивидендами. Я сказал бухгалтерам, что не хочу никакой зарплаты, чтобы у меня даже не возникало мысли уйти на пенсию. Пока человек может и хочет работать, между тем, он здоров и способен делать. Но у многих случается так, что после выхода на пенсию они разваливаются. Я бы не хотел испытать это».
