Как бы я реформировал адвокатуру

Что было в этой голове, когда вы, с вашим именем, с вашей фамилией, доверились каким-то проходимцам? Как вам не стыдно быть вместе с такой дрянью? Ваша участь будет ужасной! (император Николай I – князю Сергею Трубецкому)

Вместо преамбулы

Вы когда-нибудь читали обзоры дисциплинарной практики той или иной адвокатской палаты конкретного субъекта Российской Федерации? Как правило, они публикуются открыто, в свободном доступе.

А Адвокатская палата Москвы, например, публикует полные тексты своих решений о применении той или иной меры дисциплинарного воздействия в отношении «проштрафившегося» адвоката. Познавательно.

Если не вдаваться в излишнюю детализацию, то главное, за что адвокат рискует своим статусом – это ненадлежащее исполнение своих обязанностей перед доверителем. И жалоба доверителя на такое ненадлежащее исполнение – самый страшный повод для адвоката обеспокоиться своим будущим в адвокатуре. Всё остальное - представления Минюста, вице-президента палаты, жалоба другого адвоката и т.д. - на практике чаще всего оборачиваются «комариными укусами». Если вообще чем-то оборачиваются: очень много нюансов.

А вот жалоба клиента – это та самая «красная линия», только в адвокатуре.

Она же чаще всего, по совместительству - и «чёрная метка».

И перечитывая решения советов той или иной палаты об изгнании адвоката из адвокатуры, обыкновенно складывается один и тот же расхожий алгоритм:

• адвокат принял поручение на ведение дела;
• адвокат принял от клиента либо третьего лица деньги за ведение дела;
• нужные документы адвокат не составлял, на заседания не являлся без уважительных причин, в заседаниях занимал крайне пассивную позицию;
• на просьбу расторгнуть соглашение и вернуть деньги – не реагировал;
• на заседаниях квалификационной комиссии и совета палаты заявлял о том, что считает свои обязанности выполненными, а себя – правым.

Итог в 99% случаев – принудительное прекращение статуса адвоката.

Разбор

Вопрос – кем был тот адвокат, который уже не адвокат? Мошенником? Без вступившего в силу приговора по статье 159 УК РФ называть его так некорректно, по крайней мере, в плане закона. Но в бытовом контексте – наверное.

Ради чего он рисковал? Речь шла о каких-то заоблачных суммах как минимум с шестью нулями? Нет, чаще всего это суммы, за которые даже половину машины не купить. То есть по факту – ничего серьёзного, из-за чего можно рисковать.

Допустим, между адвокатом и клиентом не сложилось взаимопонимания – такое бывает, все мы люди. Неужели так трудно – договориться нормально, по-человечески, о возврате неотработанных денег в установленные сроки? Попросить о рассрочке, с разумными сроками? Всё это возможно.

Вместо этого – полное отсутствие договороспособности, понимания своей ответственности за содеянное, и расчёт непонятно на что. При этом такой адвокат часто ещё и убеждённо вещает перед внутренними контролирующими органами палаты о том, что он был полностью прав и никому ничего не должен.

Как по мне, это явный признак неадекватности.

Именно в профессиональном плане.

Да и в общечеловеческом – тоже.

И это я молчу про такие одиозные моменты, как «двойная защита», нарушение конфликта интересов, разглашение адвокатской тайны и много чего ещё.

И следующий разумный вопрос – а можно ли было этого избежать?

Или хотя бы минимизировать риски?

Ведь этот адвокат когда-то, перед тем, как быть допущенным к квалификационному экзамену, представлял документы, из которых следовало, что он для требований законодательства об адвокатуре – пригоден.

А из результатов квалификационного экзамена следовало наличие у него допустимого уровня правовых познаний.

Тогда – что же случилось с ним в дальнейшем?

А случилось то, что в нём изначально присутствовало, и чего не могли обнаружить в ходе квалификационного экзамена и прочих стандартных проверок при допуске.

А именно – склонность к обману.

Склонность к трусости (когда адвокат элементарно «плывёт» под неправомерным давлением оперуполномоченного, следователя, прокурора или судьи).

Склонность к вредным привычкам (и это не курение табака и не умеренное употребление алкогольных напитков в свободное от работы время).

И много чего такого, о чём в приличном обществе говорить не принято.

Что делать?

Вечный вопрос, заданный в своё время Чернышевским, применительно к ситуации порождает только один (лично мой) ответ. Квалификационный экзамен в его нынешнем формате, являясь основным инструментом отбора претендентов в адвокатуру, не отвечает потребностям времени. В том смысле, что две его ступени – тестирование и собеседование – во-первых, направлены на установление уровня правовых познаний кандидата, т.е. по факту дублируют друг друга. Во-вторых, первую ступень, т.е. тестирование, по статистике проходят от 80% и выше допущенных кандидатов (основная масса «ломается» в ходе собеседования, когда требуется продемонстрировать не нажатие кнопки, а живые правовые познания и способность мыслить и реагировать правовыми категориями). В-третьих, ни первая, ни вторая ступень чаще всего не способны выявить, например, слабую реакцию кандидата на критические ситуации в ходе практической адвокатской деятельности. Не говоря уже о той же склонности к обману клиента.

Лично мне видится только один выход – убрать из экзамена первую ступень в форме компьютерного тестирования (за её практической бесполезностью – если коллеги не согласны, пусть поправят меня – но я именно так вижу). С заменой тестирования полноценным профессиональным психологическим отбором, наподобие ЦПД в полиции. С прохождением полиграфа, прочих психологических и иных тестов, в целях составления максимальной картины по личности претендента, а также выявления наличия и уровня факторов риска, нежелательных или недопустимых в адвокатской деятельности.

Что могло бы подлежать оценке в плане личных качеств кандидата?

По списку (опять же, в моём личном понимании):

• уровень интеллекта;
• уровень логического мышления;
• уровень рационализма в мыслях и действиях;
• способность к краткому и внятному изложению мыслей;
• эмоциональная устойчивость, способность к самоконтролю;
• уровень воли, настойчивости, работоспособности;
• уровень эмоциональной зрелости;
• способность к внутренней самоорганизации и дисциплине;
• уровень ответственности за исполнение принятого поручения;
• уровень правосознания;
• способность овладеть новыми знаниями;
• уровень личной честности и принципиальности;
• уровень самооценки;
• особенности мотивационной сферы личности.

Предполагаемые факторы риска в личности кандидата:

• злоупотребление алкоголем;
• употребление наркотических средств и/или психотропных веществ;
• склонность к обману и фальсификациям;
• склонность к коррупции в любой форме;
• склонность к демонстративному пренебрежению правилами поведения;
• склонность к террористическим и экстремистским идеологиям;
• любое иное пренебрежение законом.

И, разумеется, установление «проходного барьера» по итогам отбора.

С учётом наличия, уровня и содержания установленных факторов риска, личных и деловых качеств претендента, а также прочих данных.

Прошёл кандидат такой отбор, и лишь потом - на экзамен, в форме собеседования.

Прогоните нынешний состав адвокатуры через такой «ЦПД» (с оргвыводами), а также всех кандидатов – и через год вы все удивитесь, как изменится адвокатура.

Само собой, в лучшую сторону. Как для клиентов, так и для государства.

Upd: разумеется, с параллельным введением адвокатской монополии.